НОВОСТИ

2 июня 2017

Александр Болтачев: «ИнБЮМ ─ одно из старейших морских научных учреждений в мире»

22:0729.07.2009г.

Известие о том, что молодой сотрудник отдела ихтиологии Института биологии южных морей НАНУ кандидат биологических наук Наталья Кузьминова стала лауреатом премии Кабинета министров Украины за особые достижения молодежи в развитии Украины (собраны данные по токсическому воздействию хозяйственно-бытовых сточных вод на морские организмы, результаты этих исследований отражены почти в 90 публикациях отечественных и зарубежных изданий), стало информационным поводом для встречи корреспондента «Нового Севастополя» с руководством ИнБЮМ. 

На вопросы нашего корреспондента ответил заместитель директора ИнБЮМ, кандидат биологических наук Александр Болтачев.

─ Александр Романович, расскажите, пожалуйста, об институте.

─ Наш институт является гордостью и бывшего СССР и сегодняшней Украины, ибо это ведущее гидробиологическое морское научное учреждение, которое широко известно за рубежом. Напомню, ИнБЮМ ─ одно из старейших морских научных учреждений в мире. В этом году нам исполняется 139 лет. Старше нас только две французские биологические станции ─ в Канкарно и Андумская.

Институт является научно-исследовательским комплексом. Он входит в состав Отделения общей биологии НАН Украины и является базовой организацией Океанологического центра НАН Украины. В структуру Института входят: Одесский филиал, опытное производство ИнБЮМ, Аквариум-музей, лаборатории, научно-вспомогательные подразделения, а также 13 научно-исследовательских отделов.

В целом в ИнБЮМ НАН Украины, включая его отделение и другие подразделения, работают 343 человека, в т.ч. 3 академика и 2 члена-корреспондента НАН Украины, 16 докторов наук, 84 кандидата наук. Сегодня Институт, являясь ведущим научным учреждением по вопросам сохранения морской окружающей среды, устойчивого развития и биоразнообразия, разрабатывает актуальнейшие проблемы мировой науки по созданию новых технологий охраны окружающей среды и воспроизводства биологических ресурсов. Кроме того институт является Операционным центром Международного института океана в Украине (МИО), главным офисом Международного Союза по Экоэтике.

─ Да, и международный сегмент у вас такой активный…

─ Это так. Мы ─ участники многих международных, в том числе, европейских организаций, союзов. Значительную роль мы играем в МАГАТЕ, которая занимается ядерными исследованиями. Например, тот вклад, что был внесен отделом, который начинался еще при Геннадии Григорьевиче Паликарпове, продолжал свою деятельность при Викторе Николаевиче Егорове, а сейчас это направление продолжает Сергей Борисович Гулин, его трудно переоценить. Пик радиационных исследований пришелся на 1986 год и последующее десятилетие, когда наш институт принимал большое участие в оценке последствий Чернобыльской катастрофы, в частности, наши специалисты отслеживали ситуацию с трансформацией радионуклидов.

─ Какая связь между морской средой и… радиацией?

─ У нас этим занимается целый отдел ─ радиационной биологии. Эти исследования
начались еще с конца 50-х, когда проходили первые атомные взрывы. Связь очевидна. Ведь когда атомное облако переносится по миру, потом идут радиоактивные осадки. Какое влияние они оказывают на окружающую природною среду, в частности, на организмы, на растения, на животных, а также на все живое, что есть в море? Это влияние мы также изучаем.

─ Какие основные направления исследований ИнБЮМ?

- Их четыре. Первое ─ это изучение механизмов адаптации, трансформации и эволюции морских систем в условиях климатических изменений и антропогенного воздействия. Второе ─ это решение гидробиологических и биотехнических проблем интегрированного управления прибрежными зонами с целью рационального использования природных ресурсов, экологической реабилитации устойчивого развития. Третье ─ это создание методов и технологий оперативного контроля экологического состояния биоты, оценка и прогноз качества морской среды наравне экологического риска в зонах активного морепользования. И четвертое ─ это исследование биологического разнообразия Черноморско-Азовского бассейна и разработка эффективных мероприятий для его сохранения. Кроме того интереснейшим направлением наших исследований является открытие и изучение так называемых газовых сипов, то есть выходов метана со дна Черного моря. Подчеркну, это открытие принадлежит ученым Института биологии южных морей. Ну а начинал институт как раз с упомянутого выше изучения флоры и фауны Черного моря. Это ихтиопланктон, фитопланктон, зоопланктон, то есть мельчайшие организмы, рыбы естественно, а также подводная растительность, водоросли, животный мир.

─ Та самая флора и фауна моря?

─ По сути, это изучение видового разнообразия моря. Причем сохранение видового разнообразия моря – это не просто прихоть или интерес узкого круга специалистов. Это возведено в ранг закона по сохранению видового разнообразия. Это сохранение видового разнообразия прописано в Конституции Украины и в ряде международных конвенций, которые, к слову, ратифицированы Верховной Радой Украины.

─ Зачем следить за видовым разнообразием? Чтобы поддерживать установленный природой на протяжении тысячелетий некий баланс?

─ Да. Чтобы поддерживать именно единство всей нашей биосферы, ее гармонии, баланса, а также для изучения методов сохранения и восстановления видового разнообразия.

─ Какие факторы влияют на изменение биологического разнообразия моря?

─ Глобальным экологическим фондом определены 4 таких антропогенных фактора. Первый ─ это хронические загрязнения: тяжелые металлы, нефтепродукты, продукты сельского хозяйства (удобрения), радиоактивные продукты, ядохимикаты.

Второй фактор ─ это физическое уничтожение биотопов, то есть это добыча полезных ископаемых, включая песок, нефть, возведение дамб, прокладка подводных коммуникаций.

Третий фактор ─ интенсивный рыбный промысел. Сейчас рыболовство в мире достигло своего оптимума ─ 93-97 миллионов тонн в год. Проще говоря, больше вылавливать нельзя. В мире немало районов, где существует перелов. Он касается не только рыб, но и многих ценных видов моллюсков, кальмаров. Для Черного моря характерен именно перелов рыбы, особенно ценных пород.

Четвертый фактор ─ это селение новых агрессивных видов. Все эти факторы негативно влияют на Азово-Черноморский бассейн. И наш институт призван отслеживать эту  ситуацию. Тем более что Азово-Черноморский бассейн признан ЮНЕСКО экологически горячей точкой планеты. Здесь колоссальная антропогенная нагрузка. Ведь это не только моря, а весь бассейн водосбора ─ система рек, что впадает в Черное и Азовское моря, Днепр, Дунай, Дон, плюс сотни рек в Причерноморье, которые влияют на всю систему.

Возьмем Дунай. Все что в него попадает из Европы, все идет в Черное море. Мы сталкивались с такими страшными явлениями как заморы. Если очень грубо, это когда растворенные в реке удобрения попадают в море, вызывают сильный рост микроводорослей. Гидробионты или водные животные не успевают поглотить все водоросли и те, поглощая кислород, начинают гнить. В результате гибнут моллюски, рыбы, все то, что живет в придонном слое.

─ В целом в Черном море ситуация ухудшилась?  

─ В конце 80-х, перед развалом СССР, это были наиболее критические годы для Черного моря. Многие опытные исследователи говорили о коллапсе, природной катастрофе. То есть это было точка, пройдя которую, экосистема моря уже не восстановилась бы. И тут ─ развал СССР, многих стран соцлагеря. Произошел упадок производства, снижение темпов развития сельского хозяйства, промышленности.

В середине 90-х, когда нам жилось очень плохо, наши специалисты начали отмечать улучшение состояния Азово-Черноморского бассейна. Эта тенденция продолжалась примерно до 2000-2002 года. Но начиная с 2006, 2007 годов ситуация вновь начала ухудшаться. Я имею ввиду украинское и российское побережье. Сейчас кризис. И негативные процессы вновь замедлились.   

─ Как институт практически отслеживает ситуацию? Наверно на судах, в море. Я слышал о научном судне «Профессор Водяницкий».

─ К сожалению, последний рейс НИС «Профессор Водяницкий» сделал аж в 90-м году, в Аравийское море. Замечу, что научная оснащенность в Украине была чрезвычайно высокой. У нас было 86 научных судов, включая суда погоды, суда космической связи, рыбопоисковые суда, а также база «Гидронавт», что была в Севастополе, и  имела 19 подводных аппаратов…

─ Но люди в лакированных туфлях с дипломатами из крокодиловой кожи, видимо, прибрали к рукам этот флот?

─ Да, к сожалению, у нас на Украине практически не осталось научных судов.

─ Давайте вернемся к НИС «Профессор Водяницкий».

─ В 2006 году он был возвращен из аренды и был поставлен в ремонт. Вот тут начались наши мучения. Это тендеры и т. д. Сейчас он стоит в Камышовой бухте. В этом году ─ просто критическое положение. И наш директор академик Еремеев практически постоянно в Киеве, где ректора других институтов и Академия наук просят отменить постановление, которое запрещает проведение капитального ремонта. Осталось 10% работ. Я думаю, в четвертом квартале ремонт таки будет завершен. Сейчас все силы брошены на то, чтобы выбить деньги на завершение ремонта судна. Мы надеемся до нового года отправить НИС «Профессор Водяницкий» в первый за последние годы исследовательский рейс.

─ Но зимой в море ему будет тяжеловато.

─ Судно у нас всепогодное и всеширотное. Главное, чтобы закончили его ремонт. Более того, у нас масса заявок, во время экспедиций на борт садится много исследователей, равно как и наши ученые постоянно работают на иностранных судах. Кроме того, замечу, что «Профессор Водяницкий» ─ это единственное НИС в академии наук Украины. Мы просто обязаны вывести его в море.

─ Как без «Профессора Водяницкого» институт отслеживал ситуацию море? Не в кабинете же?

─ Мы выходили из положения. Наши специалисты участвовали в работе на иностранных судах. Кроме того, когда «Профессор Водяницкй» был в аренде в фирме «Гесс и К», наши ученые тоже выходили в море, делали исследования. Выходили они и на судах, что остались в Одессе. Ходили в Антарктиду. Сейчас наши ученые работают на береговых станциях в Кувейте и Омане, ведут прибрежные сборы. Было время, когда мы увлеклись Мировым океаном, но ныне мы снова делаем основной упор именно на Черное море. Выходим для сбора проб на маломерных судах. Летом ─ в экспедиции вдоль побережья Крыма. Там мы осуществляем мониторинг. Готовим отчетную документацию.

─ Какие проблемы у института?

─ Безусловно, проблем ─ немало. Одна из проблем, причем, для всех институтов: в 90-е ушло среднее поколение ученых. Молодежь ушла. Очень много талантливых ученых выехало за рубеж на постоянное место жительства. Мы видим, что на Западе ученые побаиваются наших специалистов, так как уровень подготовки остается достаточно высоким. Однако, мы потеряли в приборном парке. Надо признать, Запад ушел далеко. Хотя нам поставляют приборы, причем западные. Их покупает наша страна. И приятно, что с начала нового века молодежь вновь потянулась в институт.

─ Выходит, институт возрождается?

─ Я бы сказал, что, несмотря на кризис, мы оставили свой высокий научный потенциал. И сейчас для нас главное ─ привлечь новое поколение. Нас тревожит то, что в соответствии с планами правительства бюджет НАН сократится на 30%. Если так произойдет, то такого ─ очередного, как в 90-х годах ─ удара Академия и соответственно ее институты не переживут. Кроме того, есть идея перейти на американскую систему, когда наука и система образования интегрированы. Но наши университеты и институты науку не потянут. И если науку отдать системе образования, тогда НАН будет ликвидирована. Старшее поколение уйдет, научный процесс просто остановится. Но мы надеемся, что этого не произойдет. Наука в стране должна жить и развиваться.

─ Спасибо за интервью.

Александр Пархоменко
Фотограф: Фото автора
Источник: Новый Севастополь

Новости Статьи Интервью Фото Видео Редакция Реклама