21:5209.05.2008г.
Размышления в день парада рядом с парадными подъездами двух монументальных зданий на ул. Ленина о непарадных сторонах нашей жизни
«Лишь бы не было войны…». Эту фразу от своей бабушки я слышал настолько часто, что, пересмотрев «Отца солдата» и «Судьбу человека», «Войну и мир» Бондарчука и эпопею «Освобождение» Озерова, «Триста спартанцев» (не нынешних, анимационных и компьтерных, а тех еще, классических и живых, снятых в шестидесятые) и польских «Четыре танкиста и собаку» и еще много фильмов на военную тему, удивлялся: почему она так говорит? Ведь воевать – это интересно, героично, захватывающе!
Эту же фразу бабушка произнесла, когда мирила молодую соседскую семью, в которой нешуточный конфликт разгорелся из-за того, что глава семейства - отпетый фанат футбольной команды «Динамо» - всю получку, на которую планировали купить учебники, портфель и школьный костюм сыну-первокласснику, потратил. Деньги ушли на то, чтобы горе-болельщик слетал в Киев и обратно на решающий матч своих кумиров. Фраза настолько была, по моему мнению, не к месту, что я не выдержал и спросил: «Бабушка, почему ты так говоришь? Здесь-то какая война?».
- Плохая, внучек. Плохая и страшная. Всякая война плохая и страшная, - ответила мне бабушка. И рассказала, что те войны и революции, которые пришлись на ее век (родилась она в 1905-м и в победном сорок пятом ей было неполных сорок), из тринадцати братьев и сестер забрали жизни у десятерых. После Первой мировой и Великой Отечественной из большой и дружной некогда семьи осталось три сестры. Две из них – вдовами. Самая младшая – по малолетству - была незамужней.
Бабушкину фразу я вспоминаю часто. Чем взрослее становлюсь, тем отчетливее понимаю ее глубинный смысл. На одном из очередных митингов, особо многочисленных и яростных в нашем городе в период президентских выборов 2004-го года, довелось наблюдать картину: пламенный оратор обличал врагов народа и «раскрывал глаза» собравшимся на площади имени адмирала Нахимова на происки «американско-НАТОвской преступной военщины». Группа школьников лет тринадцати-четырнадцати спокойно внимала призывам «вождя» и потягивала «из горла» пиво.
Пиво, кстати, «честно заработанное» - так мне объяснили в ответ на мой интерес, мол, почему не в школе и знают ли родители, куда отроки тратят деньги на завтрак, нисколечко не смущаясь, сами тинейджеры: «Нам за митинг дают пятерик, на него и покупаем пиво!».
Когда речь оратора дошла до раздела «Наколотые апельсины и американские валенки», один из политически озабоченных школьников встрепенулся и предложил товарищам: «Макдональдс на Революции – американский. Пойдем, окна им побьем!».
На только что отреставрированной к 225-летия Севастополя Графской пристани собралась группа вполне уже пенсионного возраста людей, настроенных против того, чтобы там была установлена мемориальная доска в ознаменование поднятия в 1918 году на кораблях Черноморской эскадры флагов Украинской Народной Республики. Предварительную «разъяснительную работу» по этому поводу провел первый секретарь городского комитета КПУ Василий Пархоменко. Он с трибуны сессии горсовета разъяснил, что плитка на Графской пристани и мемориальная доска «не отвечают ГОСТам и исторической правде». Если со строителем по профессии и опыту работы в части критики плитки можно было бы согласиться, то исторические изыскания Василия Михайловича можно, возможно, считать весьма интересными, но, простите, не профессиональными. Тем не менее, еще два или три депутата с трибуны сессии поддержали оба мнения Василия Михайловича.
Призыв части народных избранников был услышан. Районный депутат-«витренковец» Константин Заруднев сотоварищи не дал прикрепить доску на определенное заранее место. Один из поддерживающих мнения коммуниста Пархоменко и прогрессивного социалиста Заруднева человек на диктофон журналистке одного из крымских изданий наговаривал: «Я уже созрел к тому, чтобы взять автомат и идти стрелять в этих бандеровцев!».
Возможно, этот человек знает в лицо и лидера коммунистов, и некоторых «правильно идеологически сориентированных» районных депутатов и потому стрелять в них как в «бандеровцев» не станет. Но в Севастополе живет еще как минимум триста шестьдесят тысяч человек – как их сортировать будет? Цвет глаз или их разрез, строение черепа или папиллярные линии, рост или вес определят судьбу попавшегося на пути «человека с ружьем»?
«Третья оборона», пулемет на входе на Матросский бульвар, трансляция через громкоговорители «Вставай, страна огромная!»... Интересно, кто из тех, кто вдохновляет народ на сопровождаемые этими «атрибутами» акции, хотя бы знает, что одна из книг Библии начинается так: «Вначале было слово»? Если исходить из того, что так уверенно судит и о делах строительных, и о делах исторических, должен знать и о том, что написано в Вечной Книге.
Знать должен. А понимать? Тысячи и миллионы таких, как моя бабушка, знали и понимали, что десяток жизней из одной только семьи – слишком высокая цена за торжество даже самой высокой и правильной идеи. Впрочем, та идея, которая требует для своей реализации хотя бы одно жертвоприношение, человеколюбивой и потому правильной, нужной людям быть не может.
После парада в одном из севастопольских баров группа офицеров одного государства отмечала день Победы. За соседним столиком группа офицеров другой государственной принадлежности тоже праздновала. Судя по всему, они были совершенно не знакомы до этой встречи. В какой то момент из-за одного из столиков поднялось два офицера, подошли к соседнему и предложили своим коллегам поднять совместный тост. Люди, у которых профессия – беспрерывно готовиться к борьбе с врагом – выпили вместе за один тост, пожали друг другу руки, поблагодарили друг друга за оказанную честь.
Наблюдая за этой сценой из севастопольской жизни, мне стало радостно и грустно одновременно. Почему радостно, надеюсь, объяснять не стоит. А грустно потому, что в этом баре, скорей всего, никогда не бывали те, кто организовывает:
- «третьи обороны»;
- выставки бутафорских пулеметов системы Максим на центральных городских улицах;
- театрализованные голодовки молодопартийцев;
- прохождение партии наиболее прогрессивных в мире социалистов с откровенно хамскими лозунгами в руках между ветеранскими колонами и парадными «коробками» военнослужащих и тому подобные вещи.
Возможно, понаблюдав за тем, свидетелем чего стал я, те, кто хочет быть «организаторами и вдохновителями» «наших очередных побед», задумались бы, правильно ли понимают термин «Победа». А тем более, правильно ли они определились в путях и методах ее достижения.
Возможно, убавилось бы у них уверенности в том (особенно, если бы они еще хоть изредка давали себе труд проехаться в общественном транспорте и черпать информацию не только из передач определенных телеканалов и столь же строго определенных газет) что севастопольцы спят и видят, как на референдумах «разгромить» одних и подарить «победу» другим. А если бы еще обратили внимание на весьма прозрачную подсказку, которую дает всем нам повседневная севастопольская жизнь в виде проходящего в нашем городе уже не первый раз фестиваля «Победили вместе». Победили потому, что были вместе.
Моя бабушка с образованием в четыре класса церковно-приходской школы, понимала, что «всякая война плохая и страшная», будь то хоть конфликт в семье из-за потраченных на футбол денег. А раз так, то гасить его надо в зародыше. У части севастопольских депутатов, несомненно, отягощенных не одним вузовским дипломом, более просвещенный и широкий взгляд на проблему.
Мою бабушку звали Софией. С древнегреческого имя переводится «мудрая». Когда-то обязательно в отделах кадров городского и районных советов поинтересуюсь, сколько депутатов с таким именем в Севастополе.
Дмитрий ДОНСКОВ,
обозреватель