12:1113.04.2010г.
В середине апреля 1856 года подписанием «Парижского трактата» было положено окончание Крымской войне 1853 – 1856 гг. Омытая весенними дождями российская земля приходила в состояние мира и покоя, освобождалась от пороховой гари минувших битв. Наступал очередной период глобального сосредоточения русской мысли, анализа причин и следствий потери Черноморского флота, разработки планов строительства флота будущего дня с учетом технических новаций дня сегодняшнего.
Война «за ясли Господни» для Российской Империи не закончилась поражением. На пощечину Запада в виде отобрания у Русской Православной Церкви ключей от храма в Святой Земле Россия ответила достойно, как и подобает великой державе, на многие десятилетия отбив у западных стратегов желание вновь повоевать на Русской земле. В результате по мирному соглашению 1856 года ключи от храмов в Палестине были возвращены Православной Матери-Церкви. Повод, послуживший началом боевых действий, был устранён. Впоследствии советские историки, вдохновляемые Губельманом (Ярославским), умышленно обходили этот факт, а Крымскую войну считали бездарным поражением царизма. Эти воинствующие безбожники, попирая прах русского воинства, так и не захотели понять, что миссия России того времени простиралась далеко за пределы границ Империи, и боль Балкан и страдания 15 миллионов православных были близки русской душе, ибо нет для православного лучшей доли, чем «живот свой положить за други своя».
Разгром Турецкого флота при Синопе, взятие Карса, успешная оборона приморских городов от Кронштадта до Петропавловска и от Соловецких островов до Одессы, несданный и непокорённый Севастополь, выдержавший 349 дней обороны и явивший мировой закулисе образ непотопляемого корабля православного бытия – вот примеры, вписанные в историю на вечное поминовение потомкам.
Усвоенные Западом уроки Восточной кампании , как они называли эту войну, не послужили фактором ослабления преследования православного населения со стороны Османской Порты в её европейских владениях. Проблема геноцида славянских братьев была близка только России, и только с Россией связывали свои надежды на освобождение от турецкого ига патриоты Балкан.
Постоянное притеснение и унижение славян, разрастание балканского кризиса вылилось в 1875 году в восстание, которое охватило Герцеговину и Боснию, а затем и Болгарию. В июне 1876 года в войну против Турции вступили Сербия и Черногория. Однако расстановка сил на Балканском полуострове была слишком неравной: восстание было потоплено в крови, а расчёт на военную помощь Сербии и Черногории не оправдался, тем самым, положение братских народов только усугубилось. В ответ Российская Империя как гарант православия на Балканах выступила с ультиматумом и потребовала заключения перемирия между Турцией и Сербией под угрозой разрыва с первой дипломатических отношений. Порте пришлось уступить требованиям России, и в ноябре 1876 года кратковременное перемирие было достигнуто, лишь Черногория не упоминалась в этом соглашении, и боевые действия с ней турецких войск продолжались. В последующем дипломатические баталии так и не привели к миру на Балканах, так что Россия была обязана вмешаться и вступить в войну несмотря на ослабленную военно-морскую составляющую своих вооружённых сил. Конец терпению России наступил 12 (24) апреля 1877 года. Турции была объявлена война, боевые действия разворачивались на Балканском и Кавказском направлениях. К 10 (22) июня русские войска вышли к Дунаю, успешно форсировали водную преграду и вступили на Болгарскую землю.
Согласно пунктам Парижского соглашения 1856 года, России запрещалось иметь на Чёрном море военный флот. При этом наличие у Турции военно-морских кораблей в Мраморном и Средиземном морях в расчёт не принималось. Балтийская эскадра, имеющая базу в Везикской бухте, перед войной 1877 года была отозвана в Кронштадт, и вся турецкая часть Средиземноморского бассейна находилась под полным контролем военного флота Османской Порты. В случае необходимости и в кратчайший срок турецкие корабли могли быть перебазированы в черноморский бассейн и представили бы реальную угрозу коммуникациям на Балканах и Кавказе. Все это приходилось учитывать при планировании наступательных операций Русской армии и находить малозатратные выходы из создавшейся ситуации, не ослабляя другие флоты Российской державы. Минные катера и шлюпки, переоборудование торговых судов в военные корабли береговой обороны послужили достойным ответом турецкому броненосному флоту. Были разработаны и утверждены основы тактики ведения боя паровыми судами, полным ходом шло строительство броненосного флота России, и к началу русско-турецкой войны 1877–1878 гг. под Андреевским флагом на шести морях русский флот насчитывал 56 вымпелов (29 броненосцев), являясь третьим флотом Европы по численности кораблей. На Черном море в составе флота имелось для защиты портов 2 броненосца (так называемые «поповки»), мореходные качества которых не располагали к ведению активного морского боя и могли использоваться только в виде стационеров для защиты рейда. Неброненосных кораблей имелось 4 корвета и 20 пароходов не считая шхун и миноносных шлюпок (20). Турецкая эскадра Черного моря насчитывала 13 броненосцев и 15 пароходов-фрегатов: расклад военно-морских сил был явно не в пользу России.
Ранним утром 12 (24) июля 1877 года, тихо рассекая форштевнем воду, входил в Севастопольскую гавань пароход-фрегат активной обороны «Веста». Скрещенные под Андреевский крест реи безмолвно демонстрировали по морскому правилу наличие погибших на борту, и это скорбное известие в скором времени стало достоянием всех севастопольцев. Обычный торговый пароход, за две недели переоборудованный в военный корабль, с экипажем, собранным с двух флотов и не имеющим опыта боевых действий, вошел в историю военно-морского флота немеркнущей славой победы русского оружия. Построенный на заводе Ч. Берда в 1858 году, пароход имел водоизмещения 1800 тонн, паровой двигатель 130 л/с и на мерной миле развивал скорость хода до 14 узлов. При передаче из РОПиТ в ведение черноморского военного флота пароход-фрегат «Веста» был укомплектован 5-6-дюймовыми мортирами, двумя 9-фунтовыми (107 мм) и одним 4-фунтовыи (87 мм) орудиями, из которых были образованы ретирадная и погонная батареи. Кроме того, на вооружении имелись две скорострельные пушки Гатлинга (картечницы) калибра 16 мм и две скорострельные пушки Энгстрема калибра 44 мм. По тем временам артиллерийское вооружение «Весты» имело довольно внушительный вид, но только не для противостояния броненосному флоту противника.
Перед командиром «Весты» капитаном-лейтенантом Н.М. Барановым стояла задача в кратчайший срок подготовить судно к боевому походу. Набор команды был поручен старшему офицеру «Весты» лейтенанту В.П. Перелешину, откомандированному на Балтику для получения минных катеров и подбора экипажа. Командир имел полную уверенность в правильном подходе своего старшего офицера к поставленной задаче.
Первым был записан в перевод с Балтийского экипажа младший брат В. Перелешина Михаил, вчерашний выпускник военно-морского училища, обученный минному делу. Выбор брата был неслучаен и вполне соответствовал традициям военно-морского рода Перелешиных. Со времен Петра I для Перелешиных высшей честью являлась флотская служба, и на всех флотах Российской Империи их имена были известны и уважаемы. Братья их отца Платона Перелешина Михаил и Павел – герои Синопа и обороны Севастополя (1853 – 56 гг.) были единственными за всю историю военно-морского флота дважды награжденные орденами Св. Георгия( за одну военную кампанию).
В состав экипажа «Весты» было включено переводом из Кронштадта 53 человека, включая экипажи, передаваемые с фрегатов «Светлана» и «Петропавловск», паровых катеров, которые использовались на Балтике для разъездных целей.
Минные катера «Весты» имели металлический корпус, вес до 5 тонн и развивали на спокойной воде скорость до 10 узлов, однако при небольшом волнении моря скорость катеров падала до 2-3 узлов, поэтому использовать их против ветра и волны было небезопасно. На вооружении катеров были шестовые и буксирные мины, экипаж в составе 5 человек от огня противника укрывался под блиндированным навесом, который дополнительно обкладывался мешками с углем. В задачу экипажа при боестолкновении с противником входил подвод крепящейся на шесте мины к борту неприятельского судна с дальнейшим производством подрыва снаряда. По сути, только удаль российских моряков под шквальным огнем противника способствовала проведению такой операции. А членов экипажей минных катеров иначе как смертниками не назовешь.
Идея использования минных катеров при проведении ночных атак на вражеские суда с пароходов-транспортеров принадлежала лейтенанту С.О. Макарову и была одобрена в 1876 году военно-морским ведомством. Способы крепления катеров на боканцах (шлюпбалках) были до мелочей продуманы, а подвод пара в машину катера и поддержание в ней давления до момента спуска на воду позволял экипажу не теряя времени на развод паров приступать к выполнению боевой задачи сразу после спуска. На спуск катера даже при небольшом волнении моря уходило 7 минут. Экипаж состоял из четырех человек машинной команды и одного минного офицера. На «Весте» минными катерами командовали лейтенант Михаил Перелешин и лейтенант Иван Жеребко-Ротмистренко.
К началу июля 1877 года все работы по подготовке «Весты» к несению боевой службы были завершены. Экипаж парохода активной обороны в составе 16 офицеров и 118 нижних чинов под командованием капитан-лейтенанта Н.М. Баранова был полностью укомплектован. Приборы прицельной стрельбы А.П. Давыдова для управления носовыми и кормовыми артиллерийскими батареями мортир были установлены и проведены пробные стрельбы, и 3 (15) июля 1877 года состоялся первый выход «Весты». В течение трех дней у анатолийских (азиатских) берегов Турции команда корабля несла вахту, выслеживая возможного противника, однако безрезультатно. Второй боепоход корабля к румелийским (европейским) берегам Османской Порты был назначен на 10 (22) июля того же 1877 года.
На рассвете 11 (23) июля, в 35 милях от Кюстенджи (Констанца) на горизонте был замечен дым корабля, при пасмурной погоде тип судна сразу определен не был. Н.М. Баранов посчитал, что имеет дело с колесным пароходом и решительно направил вверенный ему крейсер навстречу с целью отрезать судно от береговой полосы. Когда дистанция между судами сократилась до трех миль, стало ясно, что навстречу «Весте» полным ходом идет турецкий броненосец. По рангоутной оснастке он был определен как броненосный таранный корвет, и подобная встреча могла окончиться для «Весты» весьма плачевно. Перед началом войны турецкий флот насчитывал в своем составе 13 броненосцев, из них 7 корветов, построенных в основном на английских верфях. Одним из таких корветов и был противник «Весты» – «Фетхи-Буленд». Построенный в 1870 году в Англии известным кораблестроителем Ридом, имеющий водоизмещение 2760 тонн одновинтовый броненосец имел еще и корветское снаряжение. В центральной части корабля располагался каземат, в разных углах которого находились четыре 9-дюймовые орудия. Толщина броневого пояса корабля составляла от 4 до 9 дюймов, причем палуба была бронирована листами в ½ дюйма. Ход корвета на мерной миле приближался к 14 узлам. В отличие от броненосцев, рангоутные корабли не имели орудий в центральной части каземата, так как парусная оснастка не позволяла вести стрельбу. У казематных броненосцев была масса недостатков, допущенных при их проектировании, главными из которых была затрудненность ведения огня при ходе против ветра и волны, так как их казематы принимали через амбразуры массу воды.
Броненосный корвет «Фетхи-Буленд» шел курсом с Синопа в Сулин, имея на борту боеприпасы и значительное людское пополнение для восточно-дунайской армии паши. В его боевую задачу не входило вооруженное противоборство с кораблями русских. Однако возможность легкой добычи была сильнее поставленной цели.
Командир «Весты» Н.М. Баранов, распознав, что имеет дело с турецким броненосцем, принимает решение вступить с ним в бой, сокращая дистанцию с 30 до 10 кабельтовых, при этом обозначив «Весту» как корабль Русского военного флота поднятием Андреевского флага. Четко следуя указаниям вице-адмирала Г.И. Бутакова по тактике ведения сражения между паровыми судами, Н.М. Баранов также полагал, что пушки на «Весте» находятся не для балласта.
На первый выстрел противника был ответ залпом боевых орудий, затем последовала команда на поворот судна, и бой вступила кормовая (ретирадная) батарея. Начиная бой, капитан-лейтенант Н.М. Баранов рассчитывал, прежде всего, на превосходство хода своего корабля и на наличие у корвета небронированной палубы, что давало преимущество при навесном залпе мортирных батарей и возможность продолжения боя на маневре. Предположение Баранова подкреплялось потоплением турецкого броненосца-корвета «Лютфи-Джелиль», имевшего незащищенную палубу, при этом считалось, что именно выстрел мортиры с береговой батареи затопил броненосец у города Браилова 29 апреля 1877 года.
Видя, что ход турецкого корабля не уступает «Весте», командир принимает решение: действуя из кормовой батареи, уходить к Одессе, затем меняя курс на Севастополь. Успешно маневрируя, «Веста» продолжала сражение, не давая противнику использовать прицельную стрельбу. Решение Баранова было удачным, и в течение трех часов с момента первого выстрела на «Весте» не было ни убитых, ни раненых. Однако расстояние между пароходом и броненосцем постепенно сокращалось и достигло пяти кабельтовых. Главная беда состояла в том, что на данной дистанции мортирная батарея не могла вести стрельбу, так как приборы наведения были рассчитаны на большую дальность. Турки к этому моменту уже пристрелялись, их снаряды ложились все ближе к бортам «Весты», осыпая при разрыве палубу корабля осколками, которые при разрыве сметали все живое, и количество убитых и раненых на «Весте» резко возросло. Был смертельно ранен главный артиллерист подполковник К.Д. Чернов, который весь бой находился у кормовой батареи, и последними словами которого было: «Бейте из левой кормовой, она наведена». И следуя его указанию, лейтенант З.П. Рожественский произвел выстрел настолько удачный, что он явился переломным событием всего боя. Снаряд, посланный лейтенантом, взорвался в центральной части каземата турецкого корвета, осколками изрешетив трубу, и клубы дыма и пара окутали палубу «Фетхи-Буленда». На «Весте» же в это время ускоренно шла починка перебитого штур-тросса, что делало пароход неуправляемым. Возникший в крюйт-камере пожар был ликвидирован старшим офицером В.П. Перелешиным, имевшим ранение в голову, но продолжавшим исполнять свой долг, находясь на боевом посту.
Близилась кульминация боя, и все до единого были готовы сложить свои головы за честь Русского флага. Командир корабля Баранов, имея контузию, продолжал находиться в капитанской рубке и принимать твердые решения по дальнейшему ходу сражения. Лейтенанты М. Перелешин и И. Жеребко-Ротмистренко подготавливали к спуску на воду минные катера. Предложение М. Перелешина атаковать турецкий корвет минными катерами, да еще в дневное время, было выслушано командиром с должным пониманием и было бы исполнено, если бы не высокая встречная волна, при которой катера могли не выгрести. Лейтенанту М. Перелешину было дано указание подготовить кормовые минные шесты на «Весте» и при сближении с броненосцем произвести подрыв мин. Однако данный приказ исполнен не был: при выходе из рубки осколками турецкого снаряда М. Перелешин был тяжело ранен в ногу, а кроме него поручить это задание было некому. В тяжелейших условиях, имея на борту до 40% выведенного из строя экипажа, командир отдает приказание старшему офицеру при приближении броненосца сцепиться с ним на абордаж, а затем взорвать пороховой погреб. Но, как часто бывает на флоте, случилось чудо, – броненосный корвет внезапно прекратил сближение, стал отставать, а затем, развернувшись, пошел курсом на запад.
Уходящий корабль был провожаем оставшейся в живых командой троекратным «Ура!» и
пением молитвы «Отче наш». Бой закончился постыдным бегством турецкого монстра, а честь и флаг Российского воинства в очередной раз не были посрамлены. Причины отхода «Фетхи-Буленда» так и остаются на сегодняшний день загадкой истории. Удачный выстрел лейтенанта З.П. Рожественского, перегрев паровой машины броненосца, а может, наличие у «Весты» готовых к спуску на воду минных катеров с разведенными парами и шестовыми минами, имеющими 20 кг взрывного заряда, смогли остудить горячую английскую голову командира турецкого корабля. Известно лишь одно: триумф «Весты» – это еще одна страница славной истории отечественного флота, достойно отмечавшаяся современниками событий и преданная забвению в веке настоящем. А ведь бой «Весты» сравнивали с боем брига «Меркурий» под командованием капитан-лейтенанта А.И. Казарского, который также вел многочасовой бой с превосходящим противником в кампанию 1829 года и вышел из боя непобежденным.
Погребение двенадцати человек, погибших на «Весте», было совершено в храме Св. Архангела Михаила города Севастополя, тела их были захоронены в братской могиле. В 1886 году здесь был воздвигнут памятник. Подполковник Константин Чернов, лейтенант Михаил Перелешин, прапорщик Андрей Яковлев, матросы 1-й статьи Иван Павленко, Филипп Белый, Федор Киященко, Владимир Евтеев, машинист 1-й статьи Семен Мирошников, комендоры Григорий Лаптев, Иосиф Цветков, стрелок 1-го разряда Николай Носков, кочегар 1-го разряда Михаил Устинов стали на вечную вахту во славу Российского флота в едином строю, без разделения по чинам и званиям.
Подвиг «Весты» и её славного экипажа был высоко оценен. Вице-адмирал (главный командир Черноморского флота и портов) Н.А. Аркас в своем рапорте в Морское Министерство о действиях экипажа и командира корабля докладывал: «Честь русского имени и нашего флага поддержаны вполне». Ни один из членов команды не остался без награды: офицерскому составу было Высочайше пожаловано двенадцать Георгиевских крестов, все получили очередные чины.
День 11 (23) июля 1877 года был особо почтен в дальнейшем не только во флотской среде, но и всем российским обществом. Празднество 25-летия боя в 1902 году широко проходило во всех городах Российской Империи. К сожалению, к этому времени уже не было в живых национального героя России флигель-адьютанта Императора Н.М. Баранова, и руководство в организации торжеств было поручено старшему офицеру «Весты» генерал-майору В.П. Перелешину.
В.П. Перелешин служил в Одессе в должности начальника порта. Флотская судьба не отпускала его от моря и готовила ему высокую честь – лично встретить братьев «Весты» в 1904 году.
27 января (9 февраля) 1904 года в корейском порту Чемульпо крейсер 1-го ранга «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» получили ультиматум от японской эскадры с требованием покинуть рейд и отдаться на милость противника. Япония объявила войну России. Командир крейсера «Варяг» капитан 1-го ранга В.Ф. Руднев и командир «Корейца» капитан 2-го ранга Г.П. Беляев принимают решение – по оставлении порта дать японской эскадре бой и идти на прорыв в Порт-Артур. Неравный бой крейсера и канонерской лодки против шести крейсеров и восьми миноносцев японского флота продолжался в течение часа. Имея на борту убитых и раненых, поврежденный штур-тросс и выведенную из строя артиллерию, командир крейсера В.Ф. Руднев принимает решение вернуться в гавань корейского порта. Ввиду невозможности исправить повреждения, капитан 1-го ранга В.Ф. Руднев принимает решение затопить крейсер «Варяг», а канонерскую лодку взорвать, что и было исполнено. Экипажи судов вместе со своими командирами перешли на стоящие в порту Чемульпо корабли иностранных держав.
Подвиг «Варяга» и «Корейца» был отмечен Высочайшим приказом по флоту в феврале 1904 года. За возвращением героев Чемульпо следила вся страна и, несмотря на долгий путь из Кореи в Россию, их ожидала встреча, подготовка к которой велась вплоть до их прибытия на родную землю. Знаками военного ордена Св. Георгия награждались все без исключения члены команд «Варяга» и «Корейца». Согласно приказу, на награждение было выдано 25 орденских знаков отличия Св. Георгия III степени и 683 – IV степени. Само награждение должно было происходить на рейде порта Одесса и было Высочайше поручено начальнику одесского порта В.П. Перелешину. 19( 1 апреля) марта 1904 г. по прибытии парохода «Малайя» В.П. Перелешин, поднявшись на борт, прикрепил на мундиры героев Георгиевские кресты. Церемония сопровождалась залпами береговой батареи. С этого момента началось торжественное чествование народом геройских экипажей во всех городах российской земли, ставившим подвиг «Весты» и «Варяга» в один ряд с подвигом брига «Меркурий» и понимавшим, что «Веста» и «Варяг» это родные сестра и брат – дети нашего могучего Флота и матушки России.
В советское время подвиг геройского экипажа парохода-фрегата был незаслуженно забыт. Вуаль забвения на многие десятилетия скрывала величие подвига и имена павших в неравном пятичасовом бою. Состоявшееся 11 июля 1877 года морское сражение, в день равноапостольной княгини Ольги небесной покровительнице первокупельного Севастополя оставалось в небытии до 24 июля 1939 года. В этот день, согласно постановлению СНК СССР, проходило на всех флотах первое празднование Дня Военно-морского флота СССР, и, хотя многие считали, что день праздника был приурочен ко дню рождения славного наркома военно-морского флота СССР Н.Г.Кузнецова (11(24)июля 1904г.), не подлежит сомнению и тот факт, что дата 11 июля 1877 года еще раз отразилась в истории отголоском минувшей забытой победы русского оружия.