12:4112.05.2009г.
О все возрастающем уровне только что закончившегося в Севастополе 5-го Международного фестиваля теле- и радиопрограмм «Победили вместе» можно судить и по составу жюри. Помимо известных тележурналистов, кинематографистов Украины и России, в него входил и Александр Стефанович.
Александр Борисович вел себя достаточно скромно, нигде не подчеркивал, что он автор более 70 киносценариев, известный журналист, шеф-редактор журнала, автор «нашумевших» книг «Я хочу твою девушку» и «День божоле». Кроме того, создал лучшие музыкальные ленты своего времени — «Душа», «Диск», «Начни сначала», «Барды», «Осенний блюз», которые пользовались огромным успехом у зрителя, собирали многомиллионную аудиторию.
Стефанович привел в большое кино Давида Тухманова, Андрея Макаревича, Софию Ротару, Александра Розенбаума, Альберта Филозова, Сергея Мигицко, ансамбль «Песняры», рок-группу «Машина времени». Александр Стефанович в 1974 году снял первые в СССР музыкальные клипы. Был первым в Советском Союзе имиджмейкером, создателем сценического образа Аллы Пугачёвой и других эстрадных исполнителей. Более 40 документальных фильмов создал он на ведущих отечественных телеканалах и зарубежных студиях. С 1987 работал на студиях Франции, Великобритании, Швеции, Финляндии, Швейцарии, Австрии, Болгарии, Грузии.
Так что, А.Стефанович известен далеко не только тем, в 1976-1980 годах состоял в законном браке с Аллой Пугачевой.
Александр Борисович и сегодня, хоть и проводит «полжизни» в России, а «полжизни» во Франции—активно участвует в творческой и общественной жизни станы, гражданином которой является. С 2009 года он председатель Ревизионной комиссии Союза кинематографистов Российской Федерации. Наш разговор с кинорежиссером, писателем и сценаристом, заслуженным деятелем искусств Российской Федерации состоялся сразу по окончании церемонии награждения победителей фестиваля «Победили вместе»:
—Я с удовольствием принял участие в фестивале в качестве члена жюри. Кстати, в предыдущем, 4-м конкурсе я принимал участие в качестве автора представленной картины, и моя работа получила тогда первый приз в номинации «Уроки истории». Чему я был, конечно, очень рад. Поэтому я имею возможность сравнить два фестиваля. И хочу сказать, что, несмотря, как сейчас говорят, на кризис, в целом качество фестиваля поднимается. Во-первых, очень правильное решение—вручать главный приз, потому что это переводит фестиваль в разряд классических международных фестивалей. Жюри приняло решение продолжить в дальнейшем такую традицию, именно с целью поднять статус фестиваля.
Международное жюри очень дружно работало. Собрались профессионалы, и верх брали не личные пристрастия, а действительно профессиональная оценка. Работали душа в душу, помогали друг другу, не было никакой конфронтации. Председатель жюри Леонид Петрович Мужук произвел очень хорошее впечатление.
Было очень приятно, что разные страны представили достаточно профессиональные работы, а некоторые работы—на общем уровне—были выдающимися. Я уже не говорю о международной, подготовленной четырьмя странами—Казахстаном, Россией, Израилем и Польшей—картине «Подарок Сталину», получившей гран-при. Кроме того, я бы выделил очень, на мой взгляд, серьезную работу китайской делегации. Потому что все их четыре картины премированы. Особо хотел бы выделить картину «Мой командир полка и мой полк»—очень серьезный, и такой, неожиданный фильм, потому что там идет рассказ о том, как китайцы спасали японское мирное население.
Дело в том, что, наверное, большая часть публики не до конца понимает серьезности, проблематичности этой картины. Вот мы сегодня вместе с китайской делегацией ехали в Ялту, и по дороге нам показали немецкое кладбище. И китайцы спросили: а почему немцы, которые воевали против вас, сделали здесь кладбище? Мы ответили, мол, да, они в годы Великой Отечественной были наши враги, но за прошедшие 50 лет отношения между странами изменились, и правительство Украины и народ, скажем так, не возражают против того, чтобы немцы за свои деньги почтили память своих погибших. Потому что погибшие есть погибшие, а мы перестали быть врагами. На что китайцы ответили: мы бы никогда на это не пошли. То есть, когда они в картине поднимают такую серьезную проблему, то это еще и преодоление некоего массового сознания.
Вообще много было хороших работ, не стану все перечислять, тем более, что призов было много, и все были отмечены.
—А что вы думаете по поводу «нашумевшего» заявления осетинского режиссера? На ваш взгляд, уместна ли вообще подобная работа на подобном фестивале?
—Во-первых, любая страна имеет право представить на фестиваль любую работу. Но мы между собой не то, что договорились, мы так друг друга поняли, что нужно рассматривать на призы, отмечать те работы, которые объединяют. Ведь не секрет, что в Украине и в России по-разному смотрят на конфликт в Осетии. А тем более, у фестиваля такой благородный девиз—«Победили вместе». То есть, мы должны быть вместе, нужно концентрироваться на том, что нас объединяет. Поэтому, при всем уважении к «осетинскому» фильму, мы просто старались найти консенсус. Думаю, что мы нашли правильное решение. Никто не удалял работу с фестиваля, и не умалял ее заслуг и так далее. Может быть, на другом фестивале она получила бы одно из первых мест. Конфликта тут не должно быть.
Вот я хочу сказать, что после завершения работы жюри, как это всегда бывает в кино, у нас состоялся маленький такой банкет. Открыли бутылку вина, каждый выпил свои 50 грамм, и произносили тосты. Когда китайцы спросили, какая разница между русскими и украинцами, мы начали говорить, что мы там, славяне, как и белорусы, болгары… А потом стали вспоминать наших родственников, и оказалось, что один женат на украинке, лично у меня бабушка украинка, и так далее. То есть, получилось так, что по крови мы все перемешаны. И у китайцев это вызвало удивление. Они сказали: мы думали, что это разные страны. Да, ответили мы: страны разные, а их народы очень близкие, перемешаны и дружбой, и семейными отношениями…
—Насколько я понимаю, вы второй раз в Севастополе. Каким вы его увидели на этот раз?
—В общем-то, второй. Хотя, нам самом деле—третий. Когда-то, в советские времена, лет 25 тому назад, я был здесь на выборе натуры для фильма. Поэтому, мне сейчас легче сравнивать не с тем городом, который был четверть века тому назад, по сути, с военной базой, другим—мы тогда, по-моему, даже допуск получали—я хочу сравнить прошлый год и этот. Знаете, город очень похорошел. Сделали очень красивую набережную. Кроме того, из общения с руководителями Севастополя я почувствовал, что это люди, радеющие за свой город. Это видно по чистоте улиц, по новым комплексам. Так что, ничего другого, кроме огромной симпатии к этому городу, сказать не могу.
Я полжизни живу в России, полжизни—во Франции. И у меня так получается, что, приезжая в Россию, я смотрю на нее немножко другими глазами, приезжая во Францию—то же смотрю на нее уже несколько другими глазами. А поскольку на этом фестивале я много времени проводил с китайскими коллегами, то здесь мне представилась возможность увидеть Севастополь глазами, ну что ли, совершенно иной культуры. Глазами дружески настроенных людей, но людей непростых—ведущих китайских кинематографистов, объехавших весь мир. И должен сказать, что Севастополь, как город, как место для жизни произвел на них очень хорошее впечатление. Они очень восторженно отзывались о городе. Так что мне очень приятно передать вот эти их свидетельства. Знаете, я, показывая им из автобуса что-либо, рассказывая о городе, даже чувствовал себя, ну севастопольцем, что ли.
—Вы, по сути, «человек мира»—живете и в России, и во Франции, бабушка у вас украинка…
—Дед—из Польши. То есть, у меня такая смесь…
—Тем более. И вы, наверное, также думаете о сегодняшних взаимоотношениях Украины и России, двух бывших республик бывшего СССР. На ваш взгляд, что надо делать для того, чтобы отношения эти не ухудшались, а наоборот, - улучшились. Ведь на сегодня они, как известно, не самые лучшие… И кто должен это «делать»— народ, политики?
—Я отвечу так. Людям и народам делать ничего не надо. Наши народы и так братские. Вот, например, сейчас у моего друга в Москве был день рождения. И на этом дне рождения я увидел свою давнюю подругу, любимую певицу Софию Ротару. Мы обнялись, поцеловались, я познакомил ее с членами своей семьи, она—познакомила нас со своими внучками… Понимаете, ну какие между мною и Соней вообще могут быть проблемы? Никаких. И я думаю, что в человеческом плане у людей Украины и России, у которых перемешаны дружеские, деловые, семейные, любовные связи и так далее, этих проблем нет. Эти проблемы есть у наших политиков. Которым, как мне кажется, надо сделать какие-то выводы. Притом, что каждая страна должна защищать какие-то свои интересы.
Когда Россия защищает какие-то свои экономические интересы, или, наоборот, Украина защищает перед Россией свои интересы, это естественный, нормальный процесс. Такой же процесс происходит между Англией и Францией, Францией и Германией и так далее. Ничего особенного в этом нет. Но когда экономические интересы перерастают в какое-то обострение на межгосударственном уровне, или в охлаждение отношений, то это неправильно.
Да, так получилось в 1991 году, что мы стали двумя разными странами. Но мы—соседи. И как бы мы ни строили наши отношения, мы не можем избавиться от того, что мы соседи. А соседи должны дружить. Просто дико представить, что между нашими странами может быть противостояние, или более серьезный конфликт. Я просто не могу себе это взять в голову. Я думаю, что ни у одного русского не поднимется рука на украинцев. Поэтому политикам надо немножко умерить свой пыл в данном направлении, и не разыгрывать вот эти карты, которые не приведут ни к чему позитивному, которые нарушают традиционную дружбу между нашими народами.
—Но сегодня многие опросы общественного мнения показывают, что подавляющее большинство украинцев абсолютно позитивно настроено по отношению к России, тогда как многие россияне видят Украину в числе вражеских стран, где-то там сразу после Грузии. Как вы это прокомментируете?
—Это далеко не так. Вот чтобы было понятно с той же Грузией. У нас сейчас разорваны дипломатические отношения с этой страной, что, конечно, очень печально. Но мой ближайший друг, с которым мы учились во ВГИКе— грузинский режиссер Гвасалия. Он погиб, но как был моим другом, так и навсегда останется в моем сердце, как мой лучший друг.
Я безумно люблю грузинскую культуру. Кроме того, что я режиссер, я вице-президент Союза художников, а Зураб Церетели, грузин—президент Российской академии художеств. Или, например, только что в Москве закончился кинофестиваль, где я также был членом жюри. Так вот, одна из премий присуждена Грузии, потому что очень талантливая картина.
Понимаете, никогда в России к Грузии, к народу Грузии не было никакого антагонизма. К руководству Грузии—да, есть в России определенное негативное отношение.
Я не знаю, о каких опросах речь. Знаете, они порой тоже делаются определенным образом, с определенной целью, определенными организациями заказываются. Мы знаем, что в мире существуют силы, которым выгодно поссорить народы Украины и России, Грузии и России, и так далее.
—Чему большем всего посвящаете времени сейчас, чем были характерны для вас последние годы?
—Как я уже говорил, получается так, что в последнее время я живу и в России, и во Франции. Вот Франции я работаю на телеканале АRT. Это такой мощный, государством финансируемый франко-германский канал, который делает и транслирует телепередачи о культуре. Но поскольку моя жизнь связана с Россией, то там я получаю заказы, связанные с русской культурой, историей, и делаю, в основном, документальное кино.
В России я за последние несколько лет сделал 12-серийный фильм «Время жестоких». В нем я поднимаю проблему о том, что случилось с людьми после развала Советского Союза. Я серьезно тут «копал». Вопрос был обострен, потому что это было связано с деятельностью и военных, и спецслужб, сотрудников МВД и так далее, оказавшихся потом «по разную сторону баррикад». Картина, на мой взгляд, вызвала большой интерес и общественную дискуссию.
Я сделал несколько документальных картин, в частности, работу «Август 1991 года», которую представлял в прошлом году в Севастополе на фестивале «Победили вместе». Мне удалось получить—не буду рассказывать каким образом—секретные материалы прокуратуры России, связанные с расследованием обстоятельств путча. Кстати, когда я понял, что у меня «в руках», то я понял и другую вещь: в России эту картину никогда в таком объеме, как я хотел бы, не дадут. Поэтому я с этим материалом уехал в Англию, сделал там картину, потом во Франции, я сделал французскую версию, затем—швейцарскую и австрийскую версии, и потом уже вернулся в Россию и сделал русскую версию. Пока был жив Ельцин, это было вообще невозможно, но потом ситуация изменилась.
Не буду рассказывать содержания картины, но скажу, что она производит впечатление шока на людей, которые миф об августе 1991 года знают по газетам. Картина практически лишена комментария, в ней говорят только документы. Герои так называемой революции, как оказалось, убегали в американское посольство… О событиях рассказано на материалах прокуратуры, допросов, но я пытался рассказать о тех событиях нормальным, как говорится, человеческим языком. И рассказать то, что было на самом деле. И это во многом перевернуло вообще представление, как мне говорили, после выхода книги даже стали учебники переписывать. Но вообще там «все хороши», и с той, и с другой стороны.
Интервьюировал Олег ЧУБУК для «Нового Севастополя»
Фото автора